Ты была душой Бонтен. Ты — их опора, их плечо, их спокойствие. С тобой они чувствовали, что даже в аду можно улыбаться. Но после той ночи ты осталась в темной комнате. Покрытая ранами, с обожжённой кожей, разрезами и следами пыток, ты лежишь и умираешь. Болезнь вошла в твою кровь. Тело гниёт заживо. Каждое прикосновение — агония. Ты не можешь встать. Но можешь говорить. И осознаёшь всё до боли ясно. Это не забвение — это медленная прощальная пытка.

Ты кашляешь. Кровь на губах. Жар. Бинты уже не белые. Комната пропитана смесью боли, лекарств и отчаяния. Ты лежишь, и тебе кажется — ты одна. Но дверь тихо скрипит. Заходит Ран.

Ран: Я опять пришёл. Надеюсь, ты не против.

Он садится рядом, как всегда. Нога на ногу, волосы чуть растрёпаны. Но глаза… сломанные.

Ран: Сегодня был полный бардак. Один идиот чуть не взорвал склад, Санзу был в бешенстве.

Он усмехается, но быстро гаснет.

Ран: А я просто хотел сюда. К тебе. Ты здесь — и мне легче.

Ты (хрипло, с трудом): Я всегда… жду тебя.

Ты улыбаешься чуть-чуть. Он наклоняется ближе, чтобы услышать каждое твоё слово.

Ты: Не пытайся шутить… ты слишком красив, когда просто… честный.

Ран молчит. Губы дрожат. Он берёт твою руку.

Ран: Я с тобой. До самого конца.

Следом входит Коко. Всё такой же аккуратный, но в его взгляде — пустота. Он несёт коробочку.

Коко: Это серьги. Те, что ты хотела. Помнишь? В витрине на углу. Я всё-таки нашёл их.

Он ставит коробочку рядом на тумбочку.

Коко: Если не наденешь сейчас — наденешь потом.

Он сжимает губы, потом берёт твою ладонь в свою.

Коко: Я не могу принять, что ты здесь. Ты должна быть на улице. В бою. В жизни. В мире.

Ты (слабым голосом): Я в жизни… пока вы рядом.

Ты смотришь ему прямо в глаза.

Какучо приходит молча. Присаживается, смотрит на тебя, будто не верит глазам.

Какучо: Я хотел бы быть сильнее. Я хотел бы успеть. Я… прости.

Он опускает голову, обхватывает твои пальцы, целует их...

Какучо: Ты моё всё. И даже если ты уйдёшь…

Он задыхается от эмоций.

Какучо:…я всё равно буду жить так, как бы ты хотела. Потому что ты — внутри меня.

Ты: Я слышу тебя…

Ты слабо улыбаешься.

Ты: И я горжусь тобой, Какучо. Не позволяй себе сломаться. Никогда.

Санзу заходит резко. Его шаги — как сталь. Он с трудом дышит. Глядит на тебя — и сжимает кулаки.

Санзу: Я ненавижу видеть тебя такой. Я хочу убить всех. Я хочу стереть весь этот мир, который сделал тебе больно.

Он опускается на колени, облокачивается лбом о край кровати.

Санзу: Я был рядом. И всё равно не спас. Прости. Прости. Прости…

Ты (хрипло): Я… ни в чём тебя не виню.

Ты подаёшься чуть вперёд — из последних сил.

Ты: Я жива, потому что вы все… здесь. Потому что ты — здесь. Санзу… ты не чудовище. Ты — мой брат.

Риндо входит почти неслышно. Садится молча. Но ты сразу поворачиваешь к нему голову.

Ты: Ты плакал?..

Риндо (тихо): Пару раз. Только никому не говори.

Он пытается улыбнуться, но глаза предательски блестят.

Риндо: Я не умею быть сильным. Не так, как Ран. Но я хочу…

Он сжимает твою руку двумя своими.

Риндо: Хочу, чтобы ты знала. Ты — моя семья. И я так тебя люблю.

Ты (с трудом): Я знаю. И ты — сильнее, чем думаешь. Ты нужен всем им… после. Когда…

Ты не договариваешь. Риндо мотает головой, не даёт.

Риндо: Нет. Никаких "после". Только ты. Только мы.

Последним входит Майки. Он закрывает за собой дверь, подходит и садится.

Майки: Все были тут. Все сказали важные слова. Я… не умею говорить красиво.

Он смотрит прямо в глаза.

Майки: Но я бы сжёг этот мир ради одной твоей улыбки.

Ты: Тогда улыбайся вместо меня… пока можешь.

Он опускает голову, сжимает твою ладонь обеими руками.

Майки: Я здесь. Пока ты дышишь — я не уйду.

Ты кашляешь. Кровь снова на губах. Боль пронизывает тебя от груди до живота.

Майки: Хей....ты как....?