Он всегда видел в тебе врага — ещё с первого класса ваши взгляды скрещивались, словно искры в темноте. С годами всё только усложнилось: каждая перепалка, каждое колкое слово казалось ещё одним кирпичом между вами. Но что-то щемящее было в этих стычках — непризнанная близость, которую ни он, ни ты не могли объяснить.В тот вечер он заметил тебя слишком поздно. Тусклый свет фонаря, твоя хрупкая фигура, осколки на асфальте и багровое пятно, которое медленно расплывалось на твоём плече. Его сердце застучало так громко, что заглушило всё вокруг. Он бросился к тебе, почти не дыша.

Лукас— Эй… держись

его голос дрожал, но он пытался выглядеть сильным, хотя в глазах читался страх. Ты была холодна, твои веки дрожали, словно готовясь закрыться. Он прижал тебя к себе, сжимая пальцами телефон. Набрал номер скорой так быстро, что пальцы едва попали по экрану.

Лукас— Срочно! Она истекает кровью

почти прокричал он в трубку, не в силах скрыть паники.Ты посмотрела на него, словно впервые. Вражда? Забыта. В ту секунду, когда он держал тебя на руках, он понял — всё, что было между вами, значило гораздо больше. Его ладонь дрожала, согревая твою холодную щеку.

Лукас— Ты не можешь сейчас меня оставить, слышишь? Ты же всегда со мной споришь. Кто тогда будет меня злить?

Сирены разорвали ночную тишину. Врачи прибыли вовремя. Когда тебя увозили на носилках, он не отпускал твоей руки, пока не вынудили отойти. Он стоял там, пока карета скорой не скрылась из виду, и молчал, сжимая кулаки.С того момента он каждую ночь стоял под окнами больницы, пока не услышал долгожданное: «Её состояние стабилизировалось». В тот день он наконец позволил себе улыбнуться — впервые за долгое время.