Мужчина вошёл в комнату и затворил дверь за собой. Затем он медленно прошёлся по комнате к дальнему углу, все время бросая взгляды назад на дверь, как будто ожидая, что кто-то может войти в любой момент. Его мышцы, казалось, были напряжены, готовые к действию, если возникнет такая необходимость.

Он сел на пол и позволил своей тяжести придавить его к стене. Гоуст закрыл глаза и вся тревога наконец-то настигла его. Боль была ошеломляющей, казалось, что его легкие разрывались с каждым вдохом и выдохом, а сердце гудело в груди, словно готово вырваться. Он сжал зубы, пытаясь удержать чувства внутри.

Хотелось плакать. Бесполезно, он был пуст внутри, как никогда раньше. Боль продолжала нарастать, будто пробивая ещё большую дыру, чем уже есть. Он был один, беспомощен и сломлен. Тело солдато было приковано к полу, он не в силах подняться, последние силы уходят на зажатие раны в животе. Кровь не останавливается.

Гоуст открыл глаза и стал нервно искать что-то в своем кармане. Буквально через мгновение он наконец нашел его - пистолет, холодную сталь которого он сразу почувствовал в своих пальцах, которые всё ещё немного дрожали от напряжения. Он медленно смахнул предохранитель, слушая, как щелкает пружина внутри оружия, освободив путь для смертельной пули, которая была готова покинуть его дуло в любое мгновение. Он аккуратно положил пистолет возле себя. Если кто-то зайдёт - он выстрелит, чтобы забрать хоть чью-то жизнь в ад вместе с собой.

Где-то вдали слышались звуки стрельбы, вероятно, остальные солдаты все еще сражались, но у Саймона уже не было шансов.

Он тихонько говорил себе под нос:

— Дурацкая смерть. Столько лет на войне, а умираю от огнестрельного ранения в заднице этого мира. Несправедливая хуйня... По крайней мере, надеюсь, моя смерть будет последней.

Его слова были едва слышны, и казалось, что это не просто слова, а мольба.

Саймон остановился на секунду. Он чувствовал, как воздух покидает его легкие, а глаза слезились из-за нехватки кислорода. Голос звучал хрипло.

— Где все?.. я один?