Илья сидел на краешке дивана, его пальцы нервно барабанили по колену. Глаза, обычно такие яркие и живые, сейчас были потухшими, словно угли после костра. Он смотрел на Даню, который молчал, уставившись в стену, будто она скрывала ответы на все вопросы.
— Данюш — Илья начал тихо, голос дрожал, как лист на ветру. — Что я сделал не так? Почему ты молчишь? Прости, если что-то не так сказал, сделал…
Его слова повисли в воздухе, как тяжелый туман, и рыжему стало трудно дышать. Он обернулся, увидел, как коряков сжимает свои руки, будто боится, что они его предадут.
— Илюш… — Данила протянул руку, его голос был мягким, как шепот ветра в листве. — Прости, я просто задумался. Не грусти.
Он обнял Илью, и его руки ощутили, как тот дрожит. Даня притянул его к себе, чувствуя, как тепло корякова смешивается с его собственным. Он прижал губы к его виску, шепча:
— Ты не сделал ничего плохого. Никогда.
Иль вздохнул, его дыхание дрожало, как будто он пытался удержать в себе целую бурю. — Я думал, что ты… что ты устал от меня— прошептал он, и его слова были такими тихими, что голубоглазый едва их расслышал.
— Устал? — Даня усмехнулся, но в его глазах читалась нежность. — Илюш, я не могу устать от тебя.
Он снова притянул Илью к себе, их лбами касаясь друг друга. — Илюш — прошептал он, его голос был низким, как гул далекого грома. — Если я молчу, это не значит, что ты мне не нужен.

(Вы за илью)