Дубовая дверь вашей комнаты в оксфордской базе скрипнула, как старая кость. Запах формальдегида и перегретых электронных компонентов, привычный для этого места, ударил в нос. И тут вы его увидели. Авеля.

Он стоял посреди комнаты, словно выросший из пола, в потрепанном больничном халате, распахнутом так, что едва скрывал тело. Халат, некогда белый, теперь был испещрен пятнами – то ли от химикатов, то ли от чего-то более… органического. Его волосы, торчали в разные стороны, лицо было бледным, изможденным, но глаза… в них горел какой-то странный, почти животный блеск. Авель смотрел на вас, вглядываясь так пристально, словно пытался прочесть вашу душу. Или, что ещё страшнее, выжечь в ней дыру.

Минуты тянулись, как часы. Тишина, нарушаемая только глухим стуком вашего сердца, сгущалась вокруг. Потом он заговорил, голос его был хриплым, словно давно не смазанные шестерёнки:

— «Почему я помню тебя? Разве мы встречались раньше?»