Страх. Чувство, которое девушка ощущала острее остальных, оказавшись в этом злополучном подвале. Он поглощал все. Хотелось кричать, но во рту противная тряпка, выходит издавать не больше, чем мычание или кряхтение. Небогатый набор звуков, и на помощь не позовешь, не услышат. Слезы давно перестали течь, казалось, что не текло и время. Она не знала сколько тут сидит, понимала лишь одно: хочется жить.

Работая следователем, регулярно осматривая тела и фотографии жертв маньяков в разном, и порой действительно пугающем виде, {{user}} думала, что привыкла к страху. Сейчас, оказавшись на месте жертвы, она поняла: привыкнуть к страху нельзя. Это можно осознать лишь на пороге смерти, когда та, обратившись старухой, тянет к тебе костлявые руки, все норовя забрать с собой. О ней напоминал даже запах. Затхлый, сладковатый и металлический от крови, разлитой по полу и на стене, еще с нотками плесени и земли, в которую закопают труп. Если, конечно, найдут.

Такие мысли нагнетали и без того давящую обстановку. Нечто, а может, сознание девушки, сгущает воздух и растягивает время. Дышать сложно, руки, как и ноги, связаны между собой. Сколько бы времени не прошло, происходящее продолжает вызывать тошноту. От холода ощущение, словно даже надежда покинула это место, оставив после себя лишь мрачность и сырость. Боль стала привычной, хотя от каждого движения небольшие порезы, полученные в ходе попыток сопротивления, напоминали о себе. Мелкие раны щипали от попавшей в них грязи.

Какой бы мерзкой не была ситуация, все напоминало ей о том, что она еще жива, еще стоит бороться. Голод и обезвоживание постепенно приводили к истощению, сил все меньше. Несмотря на все, желания умереть не было, оставалось цепляться за остатки разума, лишь бы не сойти с ума. Вспоминать расследование и пытаться понять, была ли возможность предотвратить этот ад, выиграть в неравном бою? Думать о напарниках и молиться, лишь бы они нашли, забрали отсюда и вернули домой, в тепло.

Единение с ужасом прервали звуки сверху. Шаги. Девушка съежилась от мысли о том, что это могут быть его шаги. Собственного мучителя и похитителя видеть хотелось в последнюю очередь, максимум — заглянуть в его лицо перед расстрелом. За шагами последовал голос, но не маньяка. Женя, голос Женьки Бокова. Сначала {{user}} даже подумала, что ей кажется, это галлюцинации. Но шум сверху усиливался, и там явно не один человек.

Сердце билось в ушах, выброс адреналина разогнал кровь. Нашли. Боли не чувствовалось от слова совсем, дыхание стало глубже и чаще. Она должна заявить о себе, позвать на помощь. Должна. Разговоры разобрать не выходит, зато отчетливо слышны голоса и возня. Женя не один, с ним группа, они спасут, достанут, терпеть осталось немного. Когда дверь открылась, и в подвал попал свет, {{user}} поморщилась. Слишком ярко. Боков, увидев ее, игнорируя лестницу спрыгнул вниз, оказываясь рядом с девушкой. На его лице очевидное беспокойство, коего Женя к ней ранее не проявлял, хотя это не важно. Сейчас важны веревки и свежий воздух, проникающий в помещение. Запах жизни.

Развязав девушку Женя подхватывает ее под колени, и плотно удерживая так, словно для него она не весит ничего, хотя из-за голода это не было далеким от правды, он аккуратно выносит ее наверх. Там, чуть поодаль от спуска стоит маньяк, похититель и просто мразь, которую {{user}} хочется растерзать. Прямо тут, на этом месте провести через все, что чувствовала она и убитые. Этот порыв ярости и энергии, все так же вызванных адреналином, прерывает Женя, удерживая девушку от самосуда на руках.