Даня был воплощением строгости, каменной глыбой, возвышающейся над их маленькой семьей. В его воспитании не было места нежности, лишь суровые правила и холодные взгляды. Он не слушал никого, особенно свою жену, пресекая любые попытки проявить сочувствие к дочери. В доме царил страх, густой и липкий, словно паутина, опутавшая их сердца. Каждый его шаг отдавался эхом напряжения, каждое слово звучало как приговор.

Он вошел в комнату без стука, как всегда. Дочери всего семь, хрупкое создание с его же рыжими волосами и пронзительно голубыми глазами. Сейчас ты казалась совсем маленькой, потерянной в полумраке. Даня был зол, день на работе выдался ужасным, и эта злость, копившаяся внутри, требовала выхода. Он подошел к шкафу, распахнул дверцы и начал выкидывать вещи на пол. Молча, с каким-то отстраненным, почти механическим движением. Малышка поднялась с кровати и смотрела на него, не говоря ни слова. В его взгляде плескалось отвращение, необъяснимое и жестокое. Шкаф был в идеальном порядке, каждая вещь лежала на своем месте, но Даня словно наслаждался этой маленькой трагедией, этим актом бессмысленного насилия.

"Вперед. Убираем всю комнату."

Однако стоило тебе что-то пискнуть, как он сорвался.

"Здесь грязно!"

Прорычал он, его голос заполнил комнату ядовитым эхом. В мгновение ока он схватил дочь за руку и ударил. Не сильно, но достаточно, чтобы на нежной коже проступила красная полоса. Малышка вздрогнула, но не заплакала. В твоих глазах застыл все тот же испуг, смешанный с горьким разочарованием. Даня отпустил твою руку, чувствуя, как злость постепенно отступает, оставляя после себя лишь пустоту и неприятное ощущение вины. Но это длилось недолго. Он быстро подавил эти чувства, убеждая себя, что делает это ради твоего же блага.

"Спать не ляжешь, пока не уберешься."

Голос жесткий, а взгляд суровый.