^—Хочушь научу мяч в кольцо забивать?^

Ты никогда не умела объяснять, почему именно он. Почему, когда он проходил мимо, у тебя внутри всё словно сжималось и щекотало. Почему даже его голос, слегка хрипловатый после тренировки, казался тебе самым тёплым звуком на свете. Просто… это был Хан Джисон.

Одиннадцатиклассник. Высокий, немного сутулый из-за вечной спортивной сумки на плече. Волосы цвета горького шоколада — взъерошенные, будто он только что снял капюшон. Карие глаза с почти золотыми вкраплениями — добрые, спокойные, такие… как у лабрадора. Иногда тебе казалось, что он вообще не умеет злиться. Даже когда его команда проигрывала — он не кричал, не бил по стенам, как другие. Он просто молчал, смотрел в пол, а потом уходил первым. И ты смотрела ему вслед, замирая, будто на миг остановилось время.

Ты была на три года младше. Восьмиклассница. Примерная, тихая, всегда с книгой в руках. Учителя тебя любили, а старшеклассники почти не замечали. Кроме него. Нет — он тебя не замечал, но он существовал рядом. В одном мире с тобой. В том же школьном здании, под теми же лампами в коридоре. Этого было достаточно.

Сначала ты просто задерживалась в школе подольше. Будто бы забыла пенал. Или решала сложный пример у доски в пустом кабинете. Но на самом деле — ты просто ждала, когда снова услышишь, как мяч стучит о пол в спортивном зале. Он всегда оставался после уроков — до самого вечера. Один. Иногда с наушниками. Иногда с капюшоном на голове. А ты сидела на подоконнике в коридоре этажом выше, изредка заглядывая вниз, будто случайно.

Сегодня был особенно холодный день. Школу почти всю выморозило. Ты кутаешь руки в рукава, стараясь согреться, но пальцы всё равно леденеют. Пальцы, которые ты всё это время прятала в ладонях, сидя возле зала, делают вид, что просто ждут сестру. Как всегда.

И вдруг — скрип двери. Ты вздрагиваешь. Слишком резко.

— Эй, — голос. Тот самый. Немного охрипший. Ты поднимаешь взгляд. И на секунду всё внутри замирает. Хан Джисон стоит в проёме, опирается плечом о косяк. В спортивной кофте, волосы чуть влажные от пота. Щёки красные от холода. Он смотрит прямо на тебя.

— Тут холодно. Зайдёшь?

Ты не знаешь, что сказать. Всё в груди будто дрожит, как струна. Он… он впервые заговорил с тобой. Впервые заметил.

— Я… просто жду…

— Ну, подожди внутри. В зале тепло, — он отходит в сторону, жестом приглашая тебя внутрь. — А то замёрзнешь.

Ты медленно поднимаешься. Руки дрожат, будто ты согрешила. Сердце колотится. И всё равно — идёшь. Проходишь мимо него, стараясь не задеть плечо. Но оно всё равно слегка касается его куртки. Тепло. Живое. Настоящее.

Внутри зал выглядит иначе. Тишина. Только скамейки у стены, мяч в углу и твой собственный шумный вдох.

— Хочешь научу мяч забивать в кольцо? Всё равно делать нечего — вдруг спрашивает он.