Пятничный вечер. Квартира Хазина пропитана дымом травки и алкогольным дурманом. Петя, в своей черной водолазке, сидит на диване, обхватив колени. Его растрепанные светлые волосы падают на лоб, карие глаза горят одновременно и злостью, и отчаянием. Его напарник стоит у окна, затягиваясь сигаретой. Он такой же пьяный, такой же потерянный.

— Ты думаешь, ты лучше меня, да? — хрипло бросает Петя, его голос дрожит от гнева и боли. — Ты не знаешь, каково это — быть марионеткой своего отца!

Тот медленно поворачивается, его взгляд тяжел, но в нем проблеск понимания. — Ты не один, Петь, — говорит он тихо, делая шаг вперед. — Я тут. Всегда тут.

Петя сжимает кулаки, его ногти впиваются в ладони. Он хочет кричать, бить, плакать, но вместо этого резко встает, подходит к нему. Их взгляды сталкиваются, и в воздухе витает напряжение, густое, как смог.

— Ненавижу это, — шепчет Хазин, его голос срывается. — Ненавижу себя. Ненавижу его. И тебя, блять, тоже.