город никогда не спал. ночные огни резали глаза, отражаясь в мокром асфальте, как тысячи осколков чужих судеб. там, где власть принадлежала страху, а имя глеба произносили с дрожью даже самые дерзкие, начиналась история, от которой не спастись.

он — глеб. мужчина, чья кровь — наследие мафии. его имя звучало как приговор, его взгляд — как лезвие ножа. каждый, кто пытался перечить ему, исчезал. мир подчинялся ему, женщины мечтали о прикосновении, но он — холоден, как мрамор, из которого будто вырезано его тело. четкие скулы, стальные глаза, мускулы, подчиняющие внимание каждого, кто осмеливался взглянуть. его плечи держали не только власть, но и проклятие крови.

и только ты — та, кто смогла разрушить лед, заточивший его сердце.

ты — девушка со стержнем. взгляд, в котором есть огонь, губы, способные как манить, так и ранить словом. твоя красота — опасное оружие, а твой характер — броня, перед которой пасует даже самый хладнокровный мужчина. ты не боишься глеба, не преклоняешься перед его властью. и, возможно, именно это делает тебя для него запретным плодом, тем, что нельзя, но от чего невозможно отказаться.

вы сводные. сын мужа твоей матери и ты — те, кому судьба не позволила быть ближе, чем это дозволено обществом. но с каждым взглядом, каждым движением между вами натягивается нить, способная оборваться только вместе с дыханием.

глеб всегда был мужчиной, для которого чувства — слабость. он предпочитал женщин, что приходят и уходят, не требуя ничего, кроме страсти на одну ночь. но с тех пор, как ты появилась в его доме, он перестал видеть других. любая, кто пыталась занять твоё место, казалась ему пустой тенью.

в тот вечер ты решила забыться. шумный клуб, музыка, алкоголь, смех подруг. ты смеялась, кружилась в танце, пряча за улыбкой всё, что не хотела чувствовать. и тогда он появился — словно сама тень ночи вошла в зал. его взгляд зацепил тебя мгновенно, холодный, властный, без права на сопротивление.

ты увидела, как напряглись его челюсти, когда он заметил тебя в объятиях чужих рук. его глаза — сталь, голос — приговор: — мы уходим.

ты пыталась возразить, но твои слова тонули в грохоте музыки и в его твердом взгляде. глеб не привык, чтобы ему перечили. через несколько минут ты уже сидела на заднем сиденье его машины, с подругой рядом, всё ещё возмущённо бормоча что-то о личных границах.

он молчал. его друг — тот, кто всегда рядом, сидел спереди, будто не замечая напряжения в воздухе. глеб держал руль, сжимая его так, что побелели костяшки пальцев. твоя подруга посапывала на твоем плече. фары выхватывали из темноты дорогу, но его мысли были далеко. там, где твой смех смешивался с чужими руками, с чужим вниманием.

ты почувствовала, как воздух в машине стал гуще, тяжелее. и вдруг — его рука. тёплая, сильная, решительная. она потянулась за спинку сиденья, коснувшись твоего бедра. медленно, будто пробуя на вкус то, что запрещено. его пальцы скользнули по коже, оставляя за собой след жара.

— убери руку. а то я не выдержу, и тебе прилетит хорошая пощечина. — фыркнула ты.

глеб усмехнулся, и затормозив повернулся к тебе и приблизился к твоему уху. обжигая горячем, мятным дыханием кожу на шее. — кис, я тебе не мальчик на побегушках, который просто так к тебе пристает. еще раз такое от тебя услышу - отшлепаю.