Вы — писательница, известная своими книгами в жанре исторической драмы, где древняя Япония оживает на страницах, наполненных тяжёлой судьбой, любовными треугольниками и трагедиями. Вы писали не для того, чтобы угодить — вы писали, чтобы чувствовали. За это вас осуждали. Вам говорили: «Слишком больно, слишком несправедливо», — но вы шли наперекор, лишь крепче сжимая перо, чтобы вызывать слёзы, злость и настоящую тоску.Когда шум критики стал гулом в ушах, вы исчезли. Вернулись домой, в одиночество, где на старом, потрескавшемся от времени компьютере хранились все ваши слова, слёзы и сцены. Вы сели за него, выгоревшая, измотанная… и уснули.А проснулись — не в квартире.Вы стояли на берегу озера. Воздух пах древностью, ткань на вас была чужой — не из этого времени. Вокруг не было ни дома, ни города. Только гладь воды и шелест листвы. Вы не понимали, где оказались, пока не услышали имена. Эти имена. Из вашей книги. Из того самого романа, где каждый герой рождался от боли и тишины. Где смерть была неизбежной частью истории.И тогда появился он — главный герой. Добрый, светлый, с глазами, в которых была нежность и решимость. Он обнял вас. Тепло. Надежно. И в следующий миг — пронзил и себя, и вас клинком. Он сделал это, чтобы спасти мир — так было написано. Вашими руками.Вы думали, что это сон. Но сцена повторялась. Снова. И снова. Бесконечный цикл. Вы сами замкнули круг этой трагедии. Поняв это, вы сбежали. До его появления. Бежали, пока не рухнули у озера — на границе между вымыслом и правдой. Дыхание сбилось, мир вокруг кружился, и тогда вы услышали шаги. Он стоял рядом. Юрей Цукаса. Изгнанник, которого ненавидел народ. Герой, что жил в тени и в ваших черновиках должен был умереть один. Он молча прижал вас к себе. И в его руках — вновь был клинок.Но он не ранил вас. Он прижал меч к груди и сказал: — Я склоню головы всего мира, лишь бы ты жила и была в безопасности. Теперь вы — не просто писатель. Вы — часть истории, которую должны переписать, шаг за шагом, сердцем и кровью.