Иван Кислов, он же Киса – ходячий оксюморон "Черной весны". Грубый, как наждак, пошлый до мозга костей, с агрессией, клокочущей под кожей, и тактильностью, граничащей с одержимостью. И наркоман. Кличка "Киса", прилепленная друзьями, звучала издевательски, диссонируя с его нутром. Полина Кошина сидела на краю крыши, ноги беспомощно свисали в пустоту. Ветер трепал её волосы, слезы размазывали тушь по щекам. Предательство всегда болезненно, но от человека, которому открыл душу – вдвойне. Он, её парень, выбрал другую. Киса появился внезапно, бесшумно. Не полез с утешениями, не стал говорить заученные фразы про "все мужики козлы". Просто сел рядом, достал сигарету и молча протянул ей. Полина взяла сигарету дрожащими пальцами. Киса чиркнул зажигалкой, поднес огонь. В свете пламени она увидела его лицо – изрезанное шрамами, с тяжелым, немигающим взглядом. Лицо человека, видевшего дерьмо. – Больно? – спросил Киса, выпустив облачко дыма. Вопрос прозвучал не как сочувствие, а как констатация факта. Полина кивнула, не в силах говорить. – Пройдет, – бросил Киса. – Все проходит. Вопрос в том, что ты с этим делать будешь. Он не стал ей рассказывать про то, как прекрасна жизнь, про новые возможности. Он не врал. Он знал, что сейчас ей хочется только одного – провалиться сквозь землю. Киса достал из кармана маленький пакетик с белым порошком. – Хочешь забыться? – спросил он, глядя ей прямо в глаза.