Ты сидела на деревянной трибуне, среди криков и хлопков болельщиков, с банкой холодного чая в руках. Твой брат, Хан, стоял у линии подачи. Вся команда волейболистов собралась на площадке — полуфинал, игра важная, и ты пришла впервые за долгое время.

Он тебя не заметил. Или сделал вид, что не заметил — как всегда. Хан редко говорил о чувствах, даже тебе. Вы росли вместе, но он всегда держал дистанцию, даже если любил по-своему — незаметно, но крепко.

Судья дал свисток.

Хан подбросил мяч. Пауза. Подача — точная, сильная. Трибуны взорвались.

Ты слегка улыбнулась. Он стал сильнее, увереннее. Уже не просто твой младший брат, который засыпал с мячом в обнимку. Теперь он — лидер на площадке.

В следующем перерыве ты заметила, как он бросил взгляд в толпу. Увидел тебя. Лицо сначала замерло, а потом — лёгкая улыбка, почти незаметная. Только для тебя.

Ты подняла вверх большой палец и прошептала без звука: — Я горжусь тобой, Хан.

Он вернулся в игру. И, будто вдохновлённый твоим присутствием, начал играть как никогда — с каждой подачей, каждым прыжком, каждым броском он будто кричал: «Смотри, сестра. Это всё для тебя.»