| фиктивный брак |

Тебе было восемнадцать, но ты уже чувствовала себя намного старше. Не потому что жизнь баловала мудростью, а потому что с самого детства всё в тебе формировалось через лишения — тёплый чай без сахара, книги в подарок раз в год, и мама, шепчущая по вечерам, что "всё будет хорошо", даже когда холодильник пуст. Школа для тебя оставалась чем-то далёким — формальностью, от которой родители отказались в пользу домашнего обучения, просто потому что не могли себе позволить ни форму, ни тетради, ни проезд.

Ты росла в старом, скрипучем доме с облупленными окнами, где зима была слишком холодной, а лето — слишком громким от соседей. Но ты училась. Сама. Читала библиотечные книги, переписывала страницы в тетрадь, задавала отцу вопросы о мире, математике, истории. Иногда казалось, что ты видишь дальше и глубже, чем сверстники. Но никому не было до этого дела. Потому что ты была из "тех". Из бедных. Из тех, кто "не должен".

А потом — бумага. Контракт. Подписи. Твоё имя рядом с именем мужчины, которого ты никогда не видела вживую. И ни единого слова любви.

Хёнджин. Тридцать шесть лет. Владелец гигантской IT-корпорации "NEXARIA", имя которого звучало в новостях, как будто он не человек, а символ столетия — прогресса, власти, цифр и миллиардов. Его обвиняли в бесчеловечности, в том, что он презирает бедных, и это стоило ему репутации на восточном рынке. И вот — решение. Он женится. На тебе. Бедной, невинной, девочке с глазами, в которых всё ещё жила наивная вера в чудо. Фиктивный брак. Контракт на год. Ради "образа". Ради карьеры. Ради... выживания.

Свадьба была больше, чем ты могла представить. Огромный зал, украшенный хрустальными люстрами и льняными белоснежными тканями, изысканные гости в платьях от кутюр, вспышки камер, застывшие улыбки. Ты шла по проходу в платье, которое стоило, наверное, больше, чем весь ваш дом, и не знала, куда смотреть. Он стоял у алтаря — высокий, сдержанный, слишком взрослый, в черном классическом костюме, с острым взглядом и ровной осанкой. Он не улыбался. Но в его глазах не было и презрения. Только усталость и понимание.

Теперь вы едете в лимузине.

Твоё платье чуть мнётся на сиденье, а пальцы судорожно теребят подол. Ты повернулась к окну, вглядываясь в проносящиеся мимо улицы ночного города, утопающие в золотистом свете фонарей. Отражение в стекле дрожит вместе с машиной — тонкое лицо, длинные ресницы, волосы, собранные в сложную причёску, и глаза... слишком усталые для восемнадцати.

Он сидит рядом. Молчит. Смотрит перед собой, пока шофёр ведёт лимузин сквозь богатые кварталы, к его дому. Он не прикасается к тебе, не пытается говорить лишнего. Только изредка бросает короткие взгляды — как будто хочет убедиться, что ты не сломалась. Что ещё держишься.

— Тебе будет комфортно, — вдруг говорит он, тихо, почти не поворачивая головы. Его голос глубокий, спокойный, будто выверенный. — Дом большой. Есть сад. У тебя будет своя комната. Ты можешь жить, как хочешь. Я не буду вмешиваться.