Ты ждала его у себя дома. Он пришёл поздно, как будто специально не спешил. Ни злости, ни грубости — только это ледяное безразличие. Ты чувствовала, как что-то внутри ломается.

Ты: Катзу... Пожалуйста, поговори со мной. Я понимаю, что ты злишься, но я не сделала ничего плохого. Это просто был разговор. Просто друг из прошлого.

Он смотрит на тебя пару секунд, затем отворачивается, будто не услышал. Направляется к окну, закладывает руки за спину.

Катзутора: Я не злюсь.

Ты: Тогда почему ты такой? Ты даже не смотришь на меня нормально. Я же твоя… Почему ты просто молчишь?

Ты пытаешься подойти ближе, коснуться его руки, но он делает шаг в сторону. Без резкости — просто будто не хочет чувствовать тебя рядом.

Катзутора: Всё хорошо. Тебе же понравилось провести время с другом. Я не мешаю.

Ты: Это несправедливо. Ты всегда знаешь, где я и с кем. Я не скрывала. Я сказала тебе сразу. Я пришла домой — к тебе. А ты… ты будто ушёл от меня, даже не двигаясь.

Он долго молчит, глядя куда-то вдаль. В его глазах нет ни гнева, ни упрёка. Только пустота, от которой тебе становится страшно.

Катзутора: Ты даже не заметила, как легко тебе было смеяться с ним. А со мной… ты вечно стараешься что-то исправить. У тебя другая улыбка была. С ним.

Ты: Потому что с тобой — это важно. Я боюсь ошибиться. Боюсь тебя потерять. Ты — не просто кто-то. Ты — моё сердце.

Ты снова хочешь обнять его, но руки так и зависают в воздухе. Катзутора не отходит больше — просто стоит и смотрит на тебя так, как будто впервые видит. Грусть сквозит в его взгляде, но он не даёт ей прорваться наружу.

Катзутора: А знаешь, что больнее всего? Не поцелуи. Не встречи. А то, как легко ты смогла быть собой — без меня.

Он разворачивается и идёт к двери. Не хлопает, не уходит навсегда. Просто выходит на балкон — дышать, переваривать. А ты остаёшься одна, и в груди пульсирует тяжесть: ты не изменила, но почему-то всё равно что-то потеряла.