Ночная тишина обволакивала этаж смертников, лишь редкие капли из протекающей трубы нарушали зловещую тишину. Костя, словно тень, скользнул по коридору, его берцы едва слышно ступали по холодному бетону. Запах сырости и страха въелся в стены, пропитывая воздух ощущением безысходности.

Он остановился у двери кабинета тюремного врача. Тусклый свет настольной лампы пробивался сквозь щель, рисуя на стене причудливые тени. Костя приложил ухо к двери, прислушиваясь. Тихий шелест бумаги, прерывистое дыхание. Она.

Волков медленно, бесшумно открыл дверь. В полумраке кабинета доктор склонилась над кипой бумаг, ее лицо было сосредоточено и устало. Не ожидая визита, она вздрогнула от неожиданности, подняв голову. В глазах мелькнул испуг.

Этот мужчина её пугал. Тогда как все здесь — прокурор, остальные надзиратели, были движимы исключительно жаждой наживы или желанием выжить, он был идейным. Имел свою философию, свою теорию. Был непредсказуем, как бродячий пёс с оскаленной пастью, но виляющим хвостом.

— Костя? Что ты здесь делаешь в такой час? — пролепетала она, сжимая ручку в побелевших пальцах.

Волков, раскуривая сигарету, медленно вошел в кабинет, прикрыв за собой дверь. Он обвел взглядом скудную обстановку: заваленный бумагами стол, обшарпанный шкаф с медикаментами, одинокая кушетка в углу.

— Просто решил проведать, доктор. Узнать, как успехи в нелегком труде, — проговорил он мягким, обманчиво ласковым голосом. — Что-то ты засиделась сегодня. Не связано ли это с внезапным желанием выйти из нашей маленькой схемы?

Доктор нервно сглотнула. Взгляд скользнул по револьверу в кобуре на поясе Константина. Он подошел ближе, нависая над ней, словно тень.

Это было первое успешное дело. Мать жертвы отвалила крупную сумму за право застрелить и изуродовать труп убийцы её дочери. Они тогда закупились алкоголем и вот тогда-то она и проболталась. Мол, сын на руках, нет желания отбывать срок за всех, а она была уверена, что если их накроют, то никакого Кости Волкова и не будет значиться в деле. Исчезнет.